Спасибо.

У нас есть кое-какой материал, который мы должны обсудить с вами в этой лекции. Я думаю, эта тема будет очень интересна для всех вас. И этот материал... давайте сразу включим высокую передачу... имеет отношение к состоянию, которое называется «клир». Вы слышали о нем на протяжении семи лет, и оно имеет довольно длинную историю.

Hi ya! Welcome to the congress.

Клир. Что такое клир? Я отсылаю вас к первой книге, к главе, которая называется

Now, we usually start these congresses off with a bang. But we've seldom attempted a production as great, as earthshaking, as reaching into history, as today.

«Клир», поскольку на данный момент мы ни в малейшей степени не превзошли ничего из того, что там содержится, мы не уклонились от этого и не спорили по поводу этих определений и не делали с этим ничего другого. И само по себе это является небольшой скромной победой... тот факт, что мы принесли с собой что-то, что одиторы могут делать. Первые клиры были результатом исключительно моих стараний; и эту работу не часто удавалось воспроизвести другим.

Now, you think you're at the congress, don't you? No, you isn't. You is at Cape Carnivorous und ve foreign scientists vat help der American government is going to launch der first unsuccessful saterilite. Now, I vill have to have a bit of assistance. I am ashamed to say I have to have an American to help me, but there's somebody – somebody has got to do something here. Now, ve – our able assistant here, who is de entire – der entire technical staff of Cape Carnivorous and 'ere she goes!

В Дианетике этот предмет вызывал больше всего споров: что такое клир? Так вот, я не собираюсь до бесконечности рассказывать вам определение, которое дается в Книге Один, но я опишу вам это понятие так, чтобы это было довольно реально для вас. Клир – это человек, у которого нет психозов и неврозов; у него нет «нажатых пятерок», если выражаться языком Книги Один. Счетная машина сходит с ума, если какая-то из ее кнопок постоянно нажата. Если бы вы держали нажатой пятерку при каждом сложении, то вы получали бы неверный результат. Если бы вы держали нажатой пятерку при любом умножении, то результат, конечно же, был бы неверным. Результат был бы неверным при любом вычитании, при любом делении, если бы одна из этих цифр была постоянно нажата, независимо от того, что еще происходит. Именно это и происходит в человеческом разуме.

[Noises, laughter – see introduction]

Там что-то нажато. «Все республиканцы плохие». Независимо от того, какие еще данные вводятся в вычислительное устройство, в расчет всегда добавляется «Все республиканцы плохие». И хотя некоторые из нас могут согласиться с тем, что республиканцы оставляют желать лучшего, мы, к счастью, не добавляем это данное буквально в каждый расчет, который мы делаем. Но это происходило бы, если бы у нас была нажата пятерка. Она добавлялась бы при любом вычитании, умножении и делении. Всякий раз, когда в вычислительную машину вводится задача, эта пятерка остается нажатой: «Все республиканцы плохие».

Vell, now there ain't nothink goink around the air. Ve – ve foreign scientists vat help America get der heads cut off, ve – ve very disappointed, but ve can put up sputnik anyvay. Now, dis is the first unsuccessful launching of an American satellite, and punks like Eisenhower and these other Americans, you don't vant nothing to do with them, because look vat ve can do!

Мы думаем: «Пожалуй, я поужинаю». Мы вводим это в вычислительную машину, и она выдает ответ: «Все республиканцы плохие, потому что я собираюсь поужинать». «Я мог бы получше поужинать, если бы республиканцы не были такими плохими» – такой ответ мог бы быть разумным, но это на самом деле не должно присутствовать в каждом расчете, который выполняет машина. Вы это ясно понимаете?

Vell, der ve is – der ve is. And now ve know. Ve got it down, too. That's better than de Russians. Now, all kidnik aside, this was a great invention. Dat it vent wrong had nuttin' to do with American scientists.

Хорошо. Эта аналогия с нажатой пятеркой на самом деле пришла, по-моему, из Гарварда, или из МТИ, или из какого-то подобного места; я забыл, в какой начальнойшколе эта штука была разработана. Но у них там стояла большая машина... там стояла эта большая машина, и она просто сходила с ума. Всякий раз, когда кто-то вводил данные в эту машину... это было что-то наподобие УНИВАКа, ЭНИАКа, или Комиссии по атомной энергии... и других машин... и всякий раз, когда кто-то вводил задачу в эту машину, она выдавала сумасшедший ответ. Это происходило каждый раз. И они начали разбираться, что же с ней не так, и в конце концов они обнаружили, что между двумя контактами попала капелька припоя, в результате чего цифра пять добавлялась к ответу, независимо от того, какую задачу вы вводили в машину. Понимаете?

The funny part of all of this rocket parade that you see – the very amusing thing about rockets and American science in general – is that people tell you it's losing. And I'll tell you something very funny: It isn't losing; it's way ahead, but it hasn't yet had a chance with the government. I mean that seriously. It hasn't had a chance with the government yet.

Так вот, разум имеет такую вот особенность: если вы продолжаете добавлять какое-то одно данное, независимо от того, какую задачу он пытается решить, он сходит с ума. В результате мы получаем что-то вроде этого: вот человек; давайте представим, что вот здесь находится банк в виде ряда умственных образов-картинок. Вот здесь находятся умственные образы-картинки того или иного рода, и преклир говорит: «Ну, пожалуй, я поужинаю». Его идея о том, что он поужинает, немного видоизменяется вот этими двумя картинками или одной картинкой или шестьюстами, понимаете? Он думает: «Пожалуй, я скажу ей, что я ее люблю», и его решение немного видоизменяется этими двумя умственными образами-картинками. Они всегда присутствуют.

I don't know why, but the government seems to be a little bit overwhelmed from abroad. And maybe one of these days they'll turn around and notice they have some scientists here in America that can do a few things. But if that day doesn't come, we have still launched a sputnik.

Так вот, современная евро-русская психология не очень-то много знает об этих умственных образах-картинках. Им известно кое-что об эйдетической памяти; они говорят, что слабоумные и маленькие дети часто вспоминают о чем-то, видя картинки этого. Это относится к области обнозиса; эти ребята не очень-то хорошо могли наблюдать.

Well, I'm very glad to see you here at this congress. We are actually bigger than our last year's mid-year congress. Thank you all for coming. We have so much material to cover at this congress that I am very – I get a funny thing when I start to cover material. I mean, I get the idea that there's so much of it that I better kind of drag it all out, you know?

На самом деле если вы подойдете к любому человеку на улице и попросите его закрыть глаза и посмотреть... спросите его, на что он смотрит... вы услышите один из этих ответов: ни на что; на черноту; на невидимое; или на картинку. И чаще всего вам будут отвечать «на картинку».

The truth of the matter is, there are three programs here in three days. You've seen a fourth program that wasn't scheduled until almost before the congress began. But there are three programs here that we have to take up, and the first of those today is simply Scientology and Project Clear; there's quite a bit of data on this. And tomorrow there's another project which is of considerable interest. And the next day, there is another project which you will find probably of even greater interest and which is represented by the big question mark which you see up on the signs. So, we actually had better get on with it.

Если бы вы продолжали задавать этот вопрос: «На что вы смотрите?», то человек, который сначала ответил «ни на что», потом сказал бы «на черноту» или «на ракеты» или он мог бы назвать множество других вещей, но он больше не говорил бы «ни на что».

We are, organizationally in Scientology; we are only really about four years old. Dianetics and its organizations were as uncontrolled as any preclear you ever had your hands on. That was quite an interesting sputnik in itself; it was an interesting rocket. But the truth of the matter is that it did not represent solid growth; it represented spontaneous enthusiasm.

Если человек видит невидимое, то все, что он видит, конечно же, является невидимым, и с таким человеком требуется немного больше поработать. Если человек видит только черноту, то с ним на самом деле что-то не так. Если человек видит невидимое, то с ним что-то не так. Если человек не видит ничего, то с ним что-то не так. Дело действительно обстоит таким образом; если вы попросите таких людей заполнить тест АРА и нарисуете их графики и так далее, то вы обнаружите, что это так и есть.

I want to give you a little idea of how far we've come.

Большинство людей, которым вы зададите этот вопрос, скажут вам, что они смотрят на картинку. Более сумасшедший скажет, что он всегда смотрит на одну и ту же картинку: как мама бьет папу или что-то в этом роде. Перед ним всегда стоит эта картинка. Она всегда с ним, и она является видимой.

The first organization that I controlled was called the Office of L. Ron Hubbard. It was in Phoenix, Arizona and it was opened up in the early part of 1952, and it carried on mainly trying to reorient the situation. It had mainly Dianetic business and at that time a fellow had decided to wipe the organizations out one way or the other, and he was busily doing so.

Еще более сумасшедший человек вообще не видит никакой картинки, но она находится рядом и в полной мере оказывает на него воздействие. Между этим человеком и картинкой находится экран, и вот здесь находится некое черное поле, и все, что бы этот человек ни делал, немного видоизменяется под действием картинки.

We started to swing into Scientology in the late fall of that year, and Scientology started getting underway. We still had some Dianetic business. And then we get up to the next year: I was abroad for a whole year; there was very little done. We get up to 1954. There you see the decline of Dianetic business and the starting of Scientology business. They are different, believe me.

Это не означает, что поведение любого человека, у которого есть черное поле, подвержено такому видоизменению, но это означает, что у человека есть эта картинка и она оказывает на него воздействие. Мы можем провести здесь аналогию с этой нажатой пятеркой.

In other words, from the moment that we really began to work with Scientology, we were a success, and we have continued onward and the curve has been steep. And at this moment, across the world, there are more students in training in Scientology, there are more auditors in practice in Scientology, and there are more offices and actual businesses engaged upon in Scientology than there ever were in Dianetics by about a factor of five.

Другими словами, вот эта картинка, это всего лишь картинка и ничего больше, наподобие современной рекламы или чего-то в этом роде... и она всегда там присутствует. Вы думаете... вы говорите: «У меня немного болит голова». Если бы современная реклама добилась своего, то ваша головная боль сразу же заставила бы вас подумать о «Буферине»; они покупают картинки для рекламных щитов и драматизируют это. Они рисуют картинки, которые затем помещают на рекламных щитах, показывают на телевидении, везде, и эти картинки побуждают вас думать о «Буферине» всякий раз, когда у вас возникает головная боль. Вот только здесь есть одна проблема, и она состоит в том, что существует еще несколько других рекламных агентств, которые хотят, чтобы вы думали об анацине, аспирине и других веществах. Так что в результате, когда у человека возникает головная боль, ему на ум приходит замешательство.

But it's quiet growth, very orderly growth, very stable, very steady. And this curve which we see here has nothing to do with whether or not we're making money. We're not making money. Every penny we get is expended at once into research and projects of one kind or another, or into the running expenses of the organization. This is quite interesting. The organization is not busy making a profit. Every time it can get ahead a penny, it immediately starts something new.

Так вот, если у этого человека, которого мы видим вот здесь, есть несколько картинок, расположенных одна за другой, и все они собраны в кучу, то независимо от того, что он делает, он смотрит на всю эту кучу; это все его нажатые пятерки. Вот так выглядит человек, который не является клиром.

But what do we see here? Not a sudden spontaneous explosion, which then tapered off – and which took about three or four years to damp out entirely – but we see beginning with 1955, this steady growth. You get the picture? And all organizational activities are going on that curve. It's a steep curve and every bit of that growth is honest and sturdy and has no real liability. Now, that's what I mean by building an organization; what I mean by building a subject.

Так вот, откуда взялся этот термин «клир»? На счетной машине есть кнопка, на которой написано «clear», что значит «очистить». Это чрезвычайно эзотерическое происхождение слова; очень загадочное и романтическое происхождение слова. Если вы посмотрите на большинство счетных машин, то там есть небольшая кнопка вот здесь, и на ней написано «clear». Что это означает? Это означает нечто совершенно элементарное: просто когда вы нажимаете на эту кнопку, картинка на счетной машине

What have we had to do to get ahead with this? It's quite interesting that a new thing in the world, it would be a marvelous miracle if a new thing could be launched in the world without any enturbulance at all. You know, you just launched it and everybody said, "That's fine," took it and it grew, and that's all there was to it. Ooh, no! No, no. That isn't the way it goes. It goes Boom! Crash! Thud – apathy, enthusiasm! serenity! apathy, apathy – 1.5 – 1.1. Fascinating. It's just a rolly coaster. Well, that rolly coaster was in progress for the first three years of the seven we have been in existence, and that rolly coaster was a rough one. Any old-timers here know that. That's been rough; and I want to thank you from the bottom of my heart for staying with it.

– если машина находится в хорошем состоянии – превращается просто в самого человека. Говоря иначе, все нажатые пятерки очищаются. Клир может очистить свое мышление; его мышление чистое. Оно очищено от этих умственных образов-картинок.

What do we have to show now? What do we have to show for all this time? We have a lot of things to show that you wouldn't really suspect were assets. And I know you didn't come here to listen to some dull lectures on the subject of economics. You want to find out about you, and so forth. Well, the best thing I can tell you about you is that you're a success, and I'm trying to right here now: You are a success. Because if the organization prospers; if you prosper the organization prospers, and if the organization prospers you prosper. It is merely an indication of whether or not we're disseminating. It's merely an indication of whether or not we're getting out.

Так вот, в разуме нет ничего, кроме умственных образов-картинок. Мне очень не нравится говорить об этом, но это правда. Разум состоит из различных наборов умственных образов-картинок, подкрепленных постулатами, которые говорят, что эти картинки должны делать то-то и то-то так-то и так-то и что они должны объединяться таким-то и таким-то образом. Конечно, среди нас есть те, кто сталкивался с умственными машинами в разуме, с большими машинами того или иного рода. Эти машины, опять же, представляют собой просто приспособления, которые оказывают воздействие.

Now, you sit in one little place and you talk to this one and he says, "Well, that stuff, my mind. I know nothin's wrong with my mind. I generally keep it home on the piano." We talk to this fellow, we talk to that fellow, we talk to another fellow; one right after the other, and they all say, "Nyah-nyah." Our parents say to you, is "Are you crazy, fooling around with something like that? What's the matter with you? Why don't you leave all this betterment stuff alone? Be happy like us." We lose all our friends; we make a lot of enemies, and fortunately, we make a lot of new friends that were worthwhile this time.

Так вот, даже если мы скажем, что все, из чего состоит разум, – это картинки, у нас по-прежнему останется один вопрос: можно ли считать, что машины, которые управляют картинками, являются частью самих картинок? Боюсь, что с этим придется согласиться, в какой-то степени.

I'm reminded, by the way, of several conversations I've had with guys in the organization, gals – very amusing – their accounts of going "out there," away from the organization, away from their group and away from their Scientology friends. It's always a sad story. Only Edgar Allan Poe could have done it justice. Very amusing.

Но если посмотреть на это с простейшей точки зрения... я показывал вам этот фокус на других конгрессах... я покажу вам его еще раз в надежде, что вы будете использовать его применительно к группам.

I did it myself once. First time I ever went away from the Foundation or the organization – totally outside, you see, and totally out of contact – was for a period of only a few days in California. And I just left and I was rubbing elbows with the – what Roosevelt called "the forgotten man." Only he didn't, and he didn't forget him enough. And I was busy doing that and I drove back toward the Foundation at the end of this period – this visit – and all of a sudden, all of a sudden I began to cheer up. Until that time, I hadn't realized that I was miserable. It wasn't – it wasn't that people were just talking the same vocabulary I was, but they were alive; they would answer when spoken to. When they said something, it was generally worth listening to. There was communication; there were people; the place was alive. I felt like somebody that'd walked out of a cemetery.

Это происходит примерно таким образом: что такое разум? Что представляет собой эта штука, которая называется разумом? Что ж, в данном случае мы имеем дело лишь с несколькими факторами. Первый фактор – это материальная вселенная, и если вы посмотрите вокруг, то вы, я думаю, обнаружите материальную вселенную. Если вы потрогаете хотя бы то, что находится рядом с вами, то вы почувствуете какой-то кусочек материальной вселенной. Давайте, сделайте это; просто посмотрите вокруг и заметьте материальную вселенную.

So I know, I know what a person does when he goes out from an HCA class or something like that, and he goes out and sits down in the middle of Milwaukee or someplace. He's had all this tremendous communication, all these new friends, and he walked off and he left all of them, and there he is in the middle of Milwaukee or someplace.

Хорошо. Так вот, это то, что имеет отношение к материальной вселенной. Все это обычно описывается в таких науках, как физика и химия. В наше время они не так хорошо описывают все это, но дела у них идут неплохо.

It's a great tribute to Scientology that he doesn't commit suicide in the first week. Some people succumb. Some people succumb; others organize a group and they're still with us.

На днях я получил лихорадочную телеграмму от конгресса ученых, который проходил, по-моему, в Бостоне, нет, прощу прощения, в Бастоне, и они спрашивали, могу ли я предоставить какие-либо доказательства того, что материя создается мыслью. Они неожиданно наткнулись на какое-то математическое доказательство этого, и они хотели узнать, есть ли у меня вообще какие-либо доказательства, и я послал им ответ, в котором говорилось, что да, мы делали такую вещь: мы просили человека создавать большие мокапы и втягивать их в свое тело, и за несколько недель его вес увеличился на тринадцать килограммов, а потом, когда он изменил этот поток на противоположный, его вес уменьшился до обычного. Мы действительно провели такой эксперимент. И между прочим, это довольно сложный эксперимент, поскольку он требует чертовски много одитинга, и человек должен научиться очень хорошо управлять плотными факсимиле, мокапами и подобными вещами, прежде чем вы сможете провести ряд таких экспериментов.

But it makes a new world; and that's the first thing we should really realize. It doesn't just "make somebody better and cure his sciatica and...” and do something like that. What it does is make a new world! And we see a world that way. We, we see the group that we associate with in our own area, we see these people, we talk with them, we group process them, we work with them; and the next thing you know, why, they're all talking and you're very glad to talk to them and everything's going along well. If you're unlucky, why, you don't start a group and it doesn't hold together.

Но мы сделали это, и мы работали только с мыслью, мы не увеличивали количество пищи, которую употреблял этот человек, и мы смогли увеличить его вес и уменьшить его. Так что я послал им эти данные и получил в ответ полную энтузиазма телеграмму, в которой говорилось, что мои данные очень сильно помогли им, так что я надеюсь, они все были просвещены. Вот и все, что я об этом слышал.

But you have actually created, to some degree, a new world; a world that people are alive in, a world where people answer when spoken to, a world that is very very definitely a good world to be in. Now, maybe some of the people in that have faults; maybe we're catty and say, "Well, you know, confidentially, confidentially, she always talks to the preclear when she has him on the backtrack," you know? And we say, "Well, he's all right, but I sure can't stand the way he runs 8-C." A healthy, critical world, you could say.

Но это материальная вселенная. По большей части она плотная, и в ней есть пространства, и в ней дрейфуют маленькие фрагменты частиц и происходят различные явления, и все это основано на в общем-то едином соглашении. У нас есть такие явления, как гравитация, и многие другие вещи. Все это законы физической вселенной.

But pity the poor fellow who joins a group and goes down and works in the insurance company and comes to the group once a week, and goes down and works at the insurance company and comes back to the group once a week. I wonder if it doesn't drive him slightly mad; just the contrast, one way or the other.

Так вот, человек понимает эти законы довольно хорошо. Он не понимает, что является их источником; он не понимает многих других вещей, связанных с этим. Он допустил ошибку, выдвинув принцип «сохранения энергии». Это довольно интересно; у меня нет данных о том, что кто-то действительно доказал этот принцип сохранения энергии. То есть, если сжечь кусочек бумаги и затем собрать все элементы, из которых состоял этот кусочек бумаги, то получится тот же самый кусочек бумаги, если говорить о его весе и массе. Я не думаю, что это возможно сделать. Собрать выделившееся тепло, дым, пепел, и снова сконденсировать их. Я знаю, что если бы я смог сжечь кусочек бумаги и затем снова сконденсировать все те вещества, которые при этом выделились бы, то я бы счел себя, ну, может быть, не гением, но довольно-таки способным парнем.

I heard somebody say recently, "If I could just find out what their level of communication is, if I could just find out what they would talk about, if I could just get down to their level somehow or another, I wouldn't mind being with 'em!"

Я не знаю, удавалось ли этим ребятам когда-нибудь сделать это, но тем не менее этот принцип является признанным фактом; и это та основа, на которой построена физическая вселенная – сохранение энергии, – с точки зрения науки. Стабильным данным в физике, химии и так далее является сохранение энергии. Энергия находится здесь всегда, находилась тута всегда, никуды не девалася, нигде не пропамши, никак не перестанет и никогда не начиналася. Понимаете? Я выражаюсь таким языком, чтобы у вас было представление о том, какое уважение я питаю ко всему этому.

It would surprise that person to know there is no level. There is a slightness of effect. You could always say, in a whisper: "I think the weather's going to be all right tomorrow." The person would probably look at you and say, "Is somebody talking to me? This has never happened before!"

На самом деле это полная апатия поражения, и она говорит вам: «Ты не можешь ничего с этим сделать». Может быть, некоторые люди и не могут ничего сделать, но я бы почувствовал себя обесцененным, если бы это действительно было так. Как бы то ни было...

Now, very often, people get an odd idea of all this. They say, "Well, I was perfectly happy. There I was, back there in the 40s, I was perfectly happy. Nobody ever bothered me; I never bothered anybody. I just went along in my own way; I wasn't at all worried about the mind or anything about it. I was happy. And look at me now! Ruined! I used to be able to live with my family. Now, I wish I could kill 'em! I'm ruined; I've been in Scientology too long."

Таким образом, материальная вселенная – это та еще штука, и она находится прямо там, и она состоит из множества различных элементов и определенных законов. И вы можете увидеть все это, так что это действительно интересно. Но сейчас я попрошу вас делать то, что не делал практически ни один ученый: найти свое тело. Если вы... вы заметили, что у вас там есть тело?

But, fortunately, he stays right on in Scientology, when he finds out that earlier he was too apathetic to care what was going on around him. Like a log or a piece of wood drifting in the stream, he was living a life without feeling, without communication. Well, if you're going to live a life without sensation, feeling, communication, ARC, understanding and a few other minor quantities, why live?! Why live? Why not just be a – just take the cog out of the machinery that one is and just go out and lie down in a field someplace and expire, because there's no point in it; because the things I've named are the pay you get for living; and there's no other pay.

Так вот, тело – это интересная штука; это интересная штука. Это своего рода автоматизм, который подчиняется определенным законам и так далее и который состоит, как говорят, из клеток и так далее. Оно относится к области биологии, биофизики, медицины; это те области науки, которые изучают тело. Я заметил, что в связи с этим никогда не упоминают искусство; но я видел некоторые тела, которые можно считать довольно неплохими произведениями искусства. На самом деле я присвистывал, когда видел некоторые из них, и вы девушки, я думаю, тоже видели молодых парней, которые могли показаться вам настоящими произведениями искусства. Так что искусство в значительной степени является составной частью тела, и, кроме того, опыт является составной частью тела. Тело – это мобильная единица, и оно подчиняется определенным законам.

The pay is communication, sensation, ARC, understanding, cooperative endeavor, enthusiasm over goals, activity; the feeling one is going someplace and doing something. These are the only payments that can be made to anyone for living. There are some things that try to substitute for them: mink coats, Cadillacs, and big bank accounts. Person says, "Well, if I could just make a couple of million, then I would've been paid for it." Well, you and I know the answer to that. We see some of these fellows that slaved through it for 20-25-30 years, let everything go by the boards but that first couple of million, or something like that, and there they sit in the preclear's chair with ulcers. They were paid, apparently; they were apparently paid; paid in cash – but they weren't paid in communication, sensation, understanding, feeling of a job well done, ARC. These payments they didn't get, and it made them sick! So the – is something real about living, and that something real is life. Not MEST, although MEST is a good substitute for reality.

Так вот, мы имели некоторое представление о том, что происходит в физической вселенной. Но что касается тела, то в этом отношении мы не можем ничего сказать наверняка. Самое лучшее, что мы можем сказать по этому поводу, – это: «У вас есть тело». Просто обратите на это внимание, и вы согласитесь со мной. Были люди, которых я заставлял делать это; это был первый раз, когда они замечали это.

Now, the funny part of it is, that if you can get paid in the commodities which I have just mentioned, you usually get paid in cash, too; and there's certainly nothing wrong in having a few hogsheads full of cash.

Законов и правил, которые лежат в основе всего этого, большое количество, и они довольно обширные; мы считали, что они имеют непосредственное отношение к Дианетике. На самом деле это не так. То, с чем мы работали в Дианетике, оказывало воздействие на тело, и вполне может быть, что это включало в себя некоторые элементы, из которых построено тело, но нам не следовало так сильно беспокоиться о теле. На самом деле тело относится исключительно к области создания, или религии, или медицины, или библиотековедения, в общем, к какой-то области оно все-таки относится. Но суть в том, что у вас есть тело, и вы можете испытать на собственном опыте тот факт, что оно у вас есть. Так ведь?

A bunch of my friends in India when I was a kid used to tell me of the horrors of material possession. I would sit there stuffing ice cream in my face in a restaurant, you know, listening to them tell about the horrors of material possession and how bad it all was, see? And I used to say, "Slurp, slurp. This guy's nuts!"

Ну хорошо. Достаточно о теле. Мы рассмотрели две части интересующей нас проблемы: проблемы, связанной с этой вселенной и существующей в ней жизнью. С двумя элементами мы разобрались. Мы можем засчитать их. И между прочим, то, что я делаю сейчас, никто никогда не делал до Саентологии; никто никогда не говорил:

But wherever we look in life; wherever we look, we see people who have kind of ceased to be people. They're a cogwheel or a thing. Most people are small islands of grief surrounded totally by subapathy. These men who lead lives of quiet desperation. It's said, you know, that most men – married men, lead lives of quiet desperation. Don't wake up because it would be too painful. Well, if they don't wake up let me ask you this question, "How are they going to get paid?" See, how they going to get in communication and how're they going to get any sensation and how're they going to get any understanding or cooperation or some goals up the line or a feeling of working together. How are they going to get any of these things if they cannot experience them? And if life makes you drop down to a point where you cannot experience so that you can bear it, then you have experienced the worst trick that life can play upon you. The worst trick life can play upon you is not getting shot, otherwise people wouldn't sit and watch these TV plays. I think the total plot is: Fellow walks on scene, somebody gets shot. Fellow walks on scene, somebody gets shot. It's an interesting plot.

«Существует вот столько-то элементов, и их нужно изучить, чтобы приобрести кое-какие знания об этом».

But nobody would turn on TV if getting shot was so horrible that nobody could stand it. You get the idea?

Ладно. Итак, у нас есть материальная вселенная, и у нас есть тело, согласны? Хорошо. Вот третий элемент: разум. Разум состоит из картинок, комбинаций картинок. Эти картинки могут быть фиксированными или нефиксированными, они могут быть мимолетными, или они могут быть исключительно плодом воображения, или они могут быть копиями физической вселенной. Они могут быть какими угодно. Эти картинки могут быть галлюцинациями, их на самом деле никогда не существовало, но вы думаете, что они существовали. Это могут быть самые разнообразные комбинации картинок, но в конечном итоге можно сказать, что разум состоит из картинок; из картинок, которые находятся в действии и которые взаимодействуют друг с другом; а также из того, какое воздействие эти два элемента, которые мы назвали – физическая вселенная и тело, – оказывают на картинки.

Now, here we have – here we have then a situation where an individual shrinks back from experience; he shrinks from experience of any kind, and after that he can't be paid anything. There's no way to draw his pay, no way at all. If you can't experience, you can't be paid. And if you can't be paid, you can't live. And that's about the way it is.

Итак, у нас есть два элемента, и мы добавляем к ним третий – разум. Хорошо. Вы можете получить картинку кошки? Сделайте это. Получите картинку кошки. Получили кошку?

How does an individual get into a state where he can't be paid? By not getting paid. Isn't that weird? I mean, I – you think I'm just making a joke here and saying, "Well, that's a cute epigram or something of the sort, the way not getting paid is not to get paid," but the funny part of it is, that's all there is to it. That is all there is to it.

Ладно. Хорошо. Так вот это, в несколько уменьшенном виде, и есть разум. Если вы не увидели кошку, вы увидели только черноту или что-то в этом роде, то у вас, вероятно, все равно есть идея кошки по другую сторону от этой черноты. У вас все равно есть картинка кошки. Многие люди видят очень хороших кошек, некоторые – очень плохих, и у некоторых кошки ведут себя хорошо, а у некоторых – плохо. Но суть в том, что все это умственные образы-картинки кошек, так ведь?

If you're not paid long enough, you can't draw your pay. That's the rule. It's funny, but that's the only rule there is. If you go for a long enough period of time without experiencing anything, the next time you experience something, you will find you can't experience it. It's a havingness on the subject of experience and that's all it is. Havingness and experience.

А? Хорошо. Вот у нас есть разум в его простейшей форме и в его простейшей комбинации. В Дианетике и Саентологии мы можем показать вам кое-что, что вы можете сделать с этими картинками, и это просто поразит вас. Поместите еще одну кошку напротив той, которую вы только что смокапили; поместите там две кошки и удерживайте их крепко на месте, так чтобы они сидели лицом друг к другу.

One of the cute tricks to play upon a thetan who is saying, "Oh, isn't it dreadful because everything is so painful! Everything that happens to me is painful. I go out in an automobile, accident, goes over a cliff: I get hurt. I – every time I turn around, I look up in the – have to pass by the hospital, and I realize all those people are in there suffering and experiencing this terrible pain." And he talks about pain, "And my mother, the pain she suffered when I was born. I know; she told me every day."

Между этими кошками происходит какое-либо взаимодействие?

It's very amusing to get this fellow and put him in a preclear chair and have him do old Expanded GITA on pain, SOP-8 1953. Very, very amusing. You have him waste pain. Just – it's a little trick you could pull on one of these guys that's protesting about hurt. You just ask him to invent a way to waste pain, or "Tell me a way to waste pain" – it doesn't much matter how you run it. You don't even have to audit this well.

Аудитория: Да.

The individual says, "Well, waste pain. Give it to me; I don't want it. Yeah."

Хорошо. В разуме существует множество странностей такого рода. Но, в сущности, разум является просто этой картинкой, которую я попросил вас поместить там. Понимаете? Вот что он на самом деле собой представляет. Так вот, вы можете отпустить эту кошку, если хотите. Но если бы у вас была картинка этой кошки вот здесь и если бы она постоянно здесь находилась, то когда бы вы сказали себе... когда бы вы сказали себе: «Пожалуй, я пообедаю», у вас появилось бы такое еле уловимое, легкое чувство, будто вам хочется сказать «мяу». Или если бы вы подумали: «Пожалуй, я пойду спать», то у вас появилась бы мысль «после того, как я выпущу на улицу кошку».

"Another way to waste pain."

«Пожалуй, я поеду на машине; надеюсь, никакая черная кошка не перебежит мне дорогу». Это кошка, понимаете. Всегда кошка, кошка, кошка, кошка, кошка. Это нажатая пятерка, вы понимаете?

"Well, you'd inflict it on all the dead bodies in the graveyard." That's quite a standard response. He'd go on and on telling you ways to waste pain, ways to waste pain. All of a sudden, a little thought's liable to occur to him. How do you waste pain? By not experiencing it! Dreadful thought.

Разум вводит эту картинку в мышление, понимаете? Это именно то, о чем мы говорим. Он хранит воспоминания, он имеет множество применений, но когда эта картинка кошки полностью зафиксирована, когда от нее невозможно избавиться и преклир совершенно не осознает ее присутствие, разум вводит эту «кошку» в мышление преклира. Это очень элементарное действие, но все это может стать гораздо более сложным, и действительно стало. Однако основным элементом разума является эта картинка кошки. Итак, мы рассмотрели три элемента: материальную вселенную, тело и разум. Вот что мы имеем в виду, когда говорим о разуме: это картинка кошки.

You have him waste pain a little bit further and you finally come up with a real 35-cent cognition, and he'll say, "You know, there's nothing very wrong about pain." And after a while, why, he comes through and he says, "Well, frankly, I know now why I have a bad kneecap. It's the only way I can hurt myself satisfactorily." And after a while he says, "Pain, pain slurp, slurp pain; oh, wonderful, wonderful; pain's wonderful; pain is just great; pain is the best. There sure isn't much of it in this society, is there?"

Хорошо. Теперь верните эту картинку кошки или поместите там новую. У вас снова есть картинка кошки?

Mother tells you not to get hurt; the schoolteacher tells you not to get hurt; the cop tells you not to get hurt; the Careful Driving Association tells you not to get hurt; not to get hurt, not to get hurt; nobody's getting hurt. Gee, the good old days when nobody ever warned you, that you could just fall down steps, and everybody didn't think anything wrong with it at all. He said, "Well, he fell down steps." Nobody was critical about a thetan furnishing himself with a nice, quiet little pain spree.

Аудитория: Да.

Now, what I tell you here is true, and actually you – you should run it on somebody if you have any doubts about it, because it's one of the more fabulous mechanisms.

Хорошо. Теперь я задам вам один очень важный вопрос: что смотрит на нее? Хорошо. Вы, мм? Что ж, теперь мы имеем дело с мыслью и тэтаном, вот и все. Четыре элемента. То, что смотрит на кошку; кошка; тело и физическая вселенная. Вот четыре элемента для изучения, поскольку то, что смотрит на кошку, может еще и думать. И это не нуждается ни в какой помощи, как мы выяснили; это может создавать различные вещи. Это не нуждается ни в какой помощи в том, что касается создания. Это может воспринимать различные вещи, помнить, забывать, предсказывать и делать много всего другого. Но вы можете проверить это прямо сейчас на собственном опыте: это может видеть кошку, потому что вы можете видеть кошку; понимаете?

People don't experience pain for so long that pain becomes painful. They can't have it; they don't want it; they tell you it is very bad. The funny part of it is, if you let them waste pain for a long time, why, they come around to the point where they can have some pain. It's very fascinating. In other words, there's nothing wrong with pain; except not having any.

Итак, что это за вещь? Ну, первое, что мы знаем об этом, – это то, что это не является какой-то вещью. Поскольку это может управлять массой, значением и подвижностью или создавать их; это не является массой, значением или подвижностью, если только вы не смокапите что-то, чтобы вы могли называть себя Джо или Энн. Вы можете смокапить идентность, которая будет следовать за вами повсюду, но именно тот вы, который смотрит на кошку, который оказывает влияние на тело, который живет в физической вселенной, именно он и составляет весь предмет нашего изучения. Сократ умер бы оттого, что у него не осталось бы никакой работы. Аристотель умер бы от ужаса. Герберту Спенсеру пришлось бы заняться чем-то другим, а Спинозе... ах, да, Спиноза.

In other words, if the person doesn't have pain for a long enough period of time, then pain is something they can't have. If pain is there in abundance, they can have it.

Спиноза мог бы сказать кое-что по этому поводу. Он говорил: «Вы кое-что упустили из виду, а именно создателя всего этого». Я сказал бы Спинозе, если бы у нас с ними были дружеские отношения, я бы сказал ему: «Если вы сможете найти во всей этой картине, которая включает в себя то, что смотрит на кошку, саму кошку, тело, которое окружает все это, и физическую вселенную (стены)... если вы сможете найти здесь что-то еще, что можно испытать, но чего не могут испытать эти четыре элемента, то я приму все, что вы предложите, в качестве дополнения. Но пока что вы предложили только идею, создателя. Это идея. А раз тут могут существовать идеи, значит у нас нет никаких доказательств». У Спинозы случился бы приступ. Или он сказал бы, что я еретик, и сжег бы меня на костре.

Well, what's the score of this fellow who tells you that life is too ugly to be lived? What's the score? What about this fellow who says, "I cannot live because life is too painful." What's he telling you? He's telling you that he hasn't lived.

Как бы то ни было, суть в том, что область нашего интереса не обязательно должна включать в себя какой-либо фактор, который мы не можем испытать на собственном опыте. Мы говорим, очень хорошо, что ж, нашей судьбой могут распоряжаться боги, демоны, дьяволы и все остальные. Боги, демоны, дьяволы, конечно, существуют; никто никогда не говорил, что их не существует. Мы сталкиваемся с ними время от времени, но все это является частью того, что мы можем испытать на собственном опыте. Вы просыпаетесь посреди ночи и чувствуете, что вам в затылок дышит демон. Что ж, вы знаете, что такое демон. Особенно, если накануне вы слишком много выпили.

Now, I don't say that you ought to go and smash yourself up three times a week and twice on Sundays, but if you do, at least be aware enough to experience it nicely. Don't just waste it.

На что я хочу обратить ваше внимание, так это на то, что мы... нет никакой жизненно важной необходимости включать сюда такой фактор, как создателя; понимаете, нет никакой жизненно важной необходимости включать его в этот расчет.

Of course, you can get so skillful that you don't hurt yourself anymore. I got into that horrible state one time. I was riding motorcycles cross-country out in Arizona; a little light, quiet sport I used to indulge in to shake the engrams – other people's engrams out of my head. And one day I said, "I think I'll run start, stop and change; start, change and stop, SCS, as a process on this motorcycle.”

Так вот, вы можете пойти еще дальше, если вы хотите этого и если вы верите в создателя. Но почему вы должны в него верить? Послушайте, вы же не верите в эту сцену; она здесь. Понимаете, не существует твердой веры в эту вещь. Так вот, я не говорю, что это существует или что этого не существует, и я даже не высказываю свою точку зрения на это. Я просто говорю, что эти четыре элемента – то, что смотрит на кошку, кошка, тело и физическая вселенная – включают в себя все то, что мы рассматриваем и с чем мы работаем. И, поймите это, мы не нашли никаких других элементов, которые были бы необходимы для решения какой-то конкретной человеческой проблемы.

It's lots of fun out there, you know; wide-open country and there's nothing in it to hurt you but the cactus and gullies and sharp rocks and snakes and scorpions and things. And anyhow, you would just start out across country and don't know if you ever heard of this sport or not, but it's – I'm sure you have. You open up the throttle – you used to play a game called straight line, and you start from here and go to top of that hill, way over there, in a straight line with no deviation. Of course you can't see what's in between (or you pretend you can't) and you just go straight to the other point with a minimum deviation. Makes an interesting game.

Так вот, это довольно примечательно. Никакие другие элементы, кроме этих или кроме элементов такого рода, не были необходимы для решения конкретных человеческих проблем. Это не означает, что с помощью них мы можем решить все проблемы всех времен; и это не дает нам множества ответов на самые разные вопросы. Но что касается нас, то это дает нам все то, что нам нужно, чтобы достичь этого состояния, известного как «клир».

So I said, "Well, I could win this game every time if I would take this motorbike out here in this flat space and run SCS with this motorbike." So I did. I just ran the motorbike around. I had an auditor, and he was giving me the commands. All of a sudden, a terrible disappointment came over me; awful disappointed feeling. I realized that I had the motorbike under such excellent control that it was not only improbable but impossible to have an accident with it! No slightest chance of experiencing pain. It's very funny. I didn't ride for two or three weeks.

Когда мы можем сказать, что нам не нужно очень многое знать о Создателе, о Верховном существе или о разных других вещах, чтобы представить проблему в таком виде, когда с ней можно работать, – это на самом деле довольно значительная веха, поскольку более ранние философии, как вы можете обнаружить, с головой уходили в попытки определить идентность того, что они не могли ощутить, почувствовать, измерить, испытать на опыте, и они совершенно заблудились в этой трясине размышлений и религиозных споров... церковных беспорядков. В конце концов они начали сжигать друг друга на кострах, поскольку они не могли прийти к согласию в отношении этого предмета. А когда человек начинает сжигать себя из-за того, что он не может согласиться с чем-то подобным, то я бы счел, что он сбился с пути, не так ли?

After that, why, I'd got so that I could let the air half out of one tire, you know, and slip one of the chain sprockets there a little bit, you know, so it might chip off and took to riding a motorcycle again. I had audited a motorbike up to minus randomity, as we used to say.

Я не говорю, что размышлять об этом опасно, но вам не обязательно это делать. Вы запросто можете иметь Бога и все остальное; никто с этим не спорит. Я даже не говорю: «Вы не должны», но я также не пытаюсь сказать: «Вы должны». Это большая разница.

Well, now you could audit your body up to minus randomity too. But the only reason you'd be upset about minus randomity would be if you were running down your ability to experience. And if you depend on a body utterly to give you experience, why, then of course you will always have randomity with the body. You will never bring a body up to skillful management and if you totally depend on one to give you all of your sensation and experience ...

Есть одна организация; по-моему, у них есть местечко... называется... я забыл, как называется это местечко; это находится где-то в Италии, по-моему. И там говорят людям, что они должны. И всякий раз, когда вы пытаетесь решить проблему, говоря людям: «Если вы не верите, мы отлучим вас от церкви», вы имеете дело не с наукой, ребята, а с мошенничеством.

The "only one" is in a terrible situation. He has only his body. Get the idea? He's below experience, then, isn't he, because his own body is under control, very thoroughly under control perhaps. Other people's bodies however, are not under control. So a person who is in communication and who is living is surrounded with randomity. There's all kinds of bodies around him that are not under control. If he can experience them in any way, if he can communicate with them in any way, then there's lots of experience. And if he continues to have lots of experience – experience doesn't have to be of a smash variety. That's only when a thetan, you know, becomes so anxious about experience the only experience he thinks of is being able to shoot a cop or dump a car over a cliff. He thinks that is terrific experience. If he – you know, he's on his last legs.

Если человека нельзя убедить в чем-то с помощью разумных доводов, значит этого не существует. С его точки зрения, этого не существует. Так зачем же утруждать себя этим?

But the individual – the individual who is in communication with others of course has tremendous quantities of experience, and gradually his tolerance of experience rises and rises and rises; and eventually he can tolerate almost any kind of an experience.

Вы можете показать людям вот что: вы можете показать им материальную вселенную, вы можете показать им, что у них есть тело, что у них есть картинка кошки и они смотрят на эту картинку кошки. Это будет первый раз, когда они увидят эти четыре элемента. Конечно, вы видели этот фокус раньше, но эти четыре элемента выстроены в такую замечательную цепочку, и мы говорим: «Это то, что нам нужно для того, чтобы справиться с этой конкретной проблемой бытийности человека или жизненности человека, и нам больше не нужны никакие другие элементы».

What is the first sign you see of a break-up of an individual? He ceases to be able to experience bad luck without breaking up.

Так вот, это необходимо знать, чтобы можно было продолжать вести поиски в этих областях – я их вам только что описал, – и найти другие вещи, которые, как мы думаем, могут там быть, но в отношении которых у нас нет уверенности; и мы обнаружим, что каждая из них относится к той или иной категории.

I saw a fellow one time; he wasn't too old and some banker or other had grabbed this fellow's bank as part of a chain bank. And it was robbery; there was no doubt about it, the fellow had been robbed. Everything he had in the world had been grabbed. He went into a nervous breakdown shortly afterwards. He was a young man; he had a stroke; and he hung along in that state for about 20 years and then kicked the bucket – died, I think the people in this society call it. He banged out of his head and went elsewhere.

Таким образом, клир – это человек, который может (и это основополагающее определение) иметь вселенную, которая находится вокруг него, понимаете, и иметь тело. Ничего больше; мы не говорим, что это должна быть хорошая вселенная или что он должен четко воспринимать ее или что-то еще; ничего такого не говорилось в отношении клира. Не было ничего сказано о состоянии его тела, кроме того, что у него нет психосоматических заболеваний. То есть заболеваний, вызванных разумом; они исчезли. Не было речи ни о каком другом состоянии тела; у клира не было... клир не отращивает себе рога или крылья или что-то в этом роде. У него есть тело. И вот важный момент, имеющий отношение к состоянию клир: он может иметь картинку кошки, а может и не иметь этой картинки, но если бы у него была картинка кошки, то согласно нашим последим наблюдениям он должен был бы смокапить ее, но это была бы хорошая картинка кошки, понимаете? У клира не осталось ни одной автоматической картинки. Он «очищен». Другими словами, у него нет картинок, которые могли бы выскакивать и видоизменять его мышление. Он взял ответственность за свое мышление. Он сам мыслит, и ничто не делает этого, кроме него самого.

Well, this one experience of losing a possession had occurred in a zone of minus experience, you see. He didn't have enough experience, and all of a sudden he got this tremendous experience of loss and he went all to pieces. Just cracked up complete. I consider that very interesting. And at the time I was talking to him and first heard about this, I couldn't understand what he was protesting about! He was very skilled in handling people as a banker. It wasn't he who had failed; the bank had actually passed out of his control at the time it failed, and it was just his stock that suddenly became worthless. Broke him, but he could handle people. His friends and his personal life were all intact; he had lots of skill, he had lots of ability. I would've thought it would've been a wonderful time to go join the French Foreign Legion, or something. What a beautiful excuse to go have some experience.

Так вот, он может изменить свое мышление, если ему этого хочется, но он не обязательно должен это делать. Он может обратиться к картинкам, чтобы они подсказали ему, что он должен думать, но это было бы несколько странно, ведь он все равно знает все то, из чего он мог бы сделать картинку, если он больше не держится за картинки. Так что он мог бы сделать такого рода вещь. Он мог бы сказать: «Интересно, что я прочитал в том руководстве», смокапить картинку этого руководства и прочитать его. Но это, конечно, смешно, поскольку на самом деле он прочитал руководство, но что-то в нем самом убедило его в том, что он должен забыть все это. И этим чем-то была картинка. У него была картинка, которая говорила ему, что ему лучше забыть, что написано в руководстве.

Instead of that, he had had so little experience in his life that he just sat there and went to pieces. That was about a quarter of a century ago, and I couldn't understand it when it happened. I just couldn't – I couldn't sit where I was sitting and understand thoroughly what had happened to this other fellow. Why did it affect him so much as to tear him to pieces?

Так вот, клир, согласно нашему самому последнему определению, должен обладать довольно хорошей способностью забывать что-то или помнить что-то по желанию, но этого нет в базовой дефиниции. Таким образом, клир – это просто тэтан, который может иметь картинки, но не обязательно должен, который знает, что он сам мокапит эти картинки, и у которого поэтому нет неврозов, психозов и психосоматических заболеваний – тех заболеваний, которые вызваны картинками. Вы понимаете? Это становится ужасно простой штукой. Это даже не означает, что он не должен находиться в своей голове. Это был бы особый тип клира, это был бы тэта-клир.

Take some admiral. You know what an admiral is, don't you? They still have them. They've gotten rid of all their ships, but they still had the admirals. And they have to have somebody to consume gold lace. And anyway, you take an admiral that's been sitting on shore base. See, shore base, shore base, shore base – years and years and years and years and years – and you all of a sudden send him to sea. He'll look at the little bit of randomity of a boat bobbing around and he'll start to get queasy at his stomach.

Существует два типа состояния клир, которые мы обсуждали в прошлом. Одно – это МЭСТ-клир, и другое – это тэта-клир. Тэта-клир находится вне своей головы, а МЭСТ-клир все еще находится в голове.

One admiral I suddenly took to sea one day – I think he'd been on the beach for the last 20 years or something like that – he was an admiral from the Spanish-American war, I think. Anyway, this old boy, this old boy kept sending me notes in the navigation shack, trying to find out whether or not the storm was getting worse. Well listen, he was on a corvette and a corvette feels like a storm if it's going through a millpond. The boys used to paint hinges on the deck and little signs "Don't stand here or your ankles'll get broken." The engineer – the engineer had been known to say, "There is no reason why we should punch holes in the hull to take cooling water into the engines. Why not just continue to dip it up with the funnel?"

Но вот самое главное, вот самое главное, с чем у вас должно ассоциироваться это определение: у такого индивидуума нет навязчивых данных, постоянно поступающих к нему из умственных образов-картинок, о которых он знает, но о которых он не знает, понимаете? Его мышление не изменяется под действием картинок, содержащих что-то пережитое, и это клир.

The last years of service of this old admiral had been spent in a great big battleship. I'd swear, one battleship could hit another battleship and neither battleship would ever find out about it. Only time I ever saw a battleship really taking water over the bows was down off Cape Horn once. And then I only saw a picture of it, but she was taking water over the bows. This old boy, in other words, had had no experience of motion, so the little bit of motion we were making going through the Southern Sea was nothing, and he was worried about it; he thought it was a storm. It upset him. Didn't have experience, couldn't stand it.

Так вот, каким образом человека можно сделать клиром? Что ж, сегодня это очень легко... если подумать о том, как усердно, в поте лица мы работали над тем, чтобы делать людей клирами, и сколько техник и процессов мы испробовали во время проекта «Клир». Мы даже в какой-то степени погрузились в апатию по этому поводу примерно в 1954 году, и я не думаю, что вы часто слышали упоминания об этом, пока мне вдруг в голову не пришла блестящая идея, и тогда я сказал: «Проект “Клир”, поехали!» Это было сделано без... мы изменили темп, это точно.

I wonder if that isn't what's wrong today with the bulk of America. I wonder if they haven't got it all ironed out so. I won't say that the FBI is sitting so well on crime because I think the amount of crime is on the increase. But if you have to stoop to crime just to have experience, boy are you a poverty-stricken experiencer.

Нам не нужно было все это. Нам не нужно было говорить что-то еще о клире. Дела у всех шли просто замечательно; они забыли об этом, они простили это. Они простили меня за то, что у меня появилась эта идея, что, кстати, было очень мило с их стороны, на мой взгляд. Но я не забыл, я затаился в ожидании. Я ждал, ждал подходящего момента, чтобы напасть.

But I think they've got it all ironed out so that the per capita experience is very poor. Vicarious experience by television; about the best they ever get. Therefore, a little bit of something happens and it seems to be a mountain. This little bit of confusion occurs over here and it apparently is overwhelming. Somebody sneezes; major incident of the day. You get the idea? They're low on doingness because they haven't been doing.

Так вот, на самом деле Саентология никогда не процветала и не трубила о себе во все трубы начиная с 1952-го, 53-го года; этого просто никогда не было. В 53-м все это было в полном разгаре. Просто потому что я никогда не позволял, чтобы это произошло. Интересно сделать такое признание, стоя перед вами, Богом и всеми остальными. Но, честное слово, я крепко держал все это в узде, и я скажу вам почему: потому что внезапный и всепоглощающий интерес к этому предмету, как было с Дианетикой, нарушил бы спокойный и равномерный процесс исследований, сбора данных и обнаружения того, что в действительности заставляет все это функционировать. И если бы Саентология вышла из-под контроля, и о ней вдруг начали бы трубить во все трубы, то, я могу эгоистично заявить, я не смог бы выполнить свою работу.

Now, you could expect a change of pace in any society to bring trouble, and it has been a change of pace. There has been a change of pace in America. Gee, for a while there we had Injuns and grizzly b'ar and we didn't even have rifles to shoot them with; that was the fun, you know. We used to have – you know, a grizzly bear has a reputation of being able to stop fifteen or sixteen bullets, two or three or seven straight through the heart or brainpan and still keep on charging. Nobody told you what kind of bullets. But a grizzly bear was nice and formidable. You didn't have a good sound roof over your head; even though you had a professional roof, you spent most of the time carrying pans up and down to the attic.

Вот примерно к чему все это сводится. Поскольку я имел некоторое представление о том, к чему мы идем, и я знал, что мы еще не добрались до этого. Я знал, что мы находимся в более хорошем состоянии, чем когда-либо находился человек в том, что касается разума; у нас было больше знаний; мы делали больше; мы были более способными; мы постоянно узнавали что-то новое; мы неотступно продвигались вперед; но мы еще не добрались туда. Мы просто не добрались туда. Я не мог дать вам, я не мог вы палить за тридцать секунд точное определение, описывающее то, к чему мы двигались. Я мог сказать: «Ну, это клир», но это не дефиниция действия. Это состояние, а не способ достичь его. Это положение в пространстве, а не карта, указывающая путь, по которому можно добраться до этого места.

I mean, there's – things were going on. You had Injuns and floods and epidemics and above all that, you didn't have enough communication so the government could keep any law and order. The government was helpless. Government sends a letter out to the Dakota Territory saying "Wild Bill Hickock will cease and desist," you know. They just didn't do it; they were just in apathy about it. They couldn't experience all the experiences in the country, so they didn't try to govern them.

Представьте, что я сидел здесь все это время и рисовал эту карту как одержимый; мы уже знали... вот, понимаете? Я работал как одержимый, чтобы завершить составление карты. Так что если бы Саентология когда-либо начала процветать, выйдя из-под контроля, и если бы все это начало захлестывать нас и мешать упорядоченному прогрессу, то, боюсь, я был бы первым, кто начал вопить по этому поводу, и я сказал бы: «Нет! Давайте не будем делать глупостей. Давайте действовать кое в чем наверняка».

And everywhere it was a near thing. Life was a near thing. You heard me say that the human body is geared up to barely miss death three times a day, and it is. It's over a long period of time. But life in America in the early days was a near thing, and now it isn't even a thing. What experience – what experience do you think that somebody has – oh, I don't know, doing something in an office? One week to the next, week after week after week, there're very few experiences, very little change of pace. What's the final result of this? A change of pace throws him.

Кое в чем мы должны действовать наверняка. Мы должны знать, как обучать одиторов. Мы должны быть в состоянии работать с кем угодно, даже с психологом. Вы думаете, что это шутка, но любой, кто был в академии, знает, что это действительно так, как бы ужасно это ни звучало. Этот человек не обучен как саентолог, поэтому нам нужно сначала вернуть его в состояние человеческого существа, а потом обучить его. Но у нас должно быть что-то, с помощью чего мы могли бы обучить даже такого человека, иначе нам пришлось бы отбросить большую часть населения, которое интересуется разумом в Соединенных Штатах. Это была бы чертовски большая потеря, не так ли.

Now, it isn't really that we have to have tremendous quantities of experience, but we do have to have a bit of change of pace. Here was America living high and dangerously, then they got Roosevelt. You can't even starve to death in the country today! See, here was everybody on his own, free enterprise, get in there, do or die, millionaire today and a bum tomorrow, bum today and a millionaire tomorrow; office boy to president, president to office boy. Randomity.

Конечно, многие из нас скажут: «Это вовсе не потеря». Но мы должны уметь обучать людей. Что ж, у нас не было всего этого до 1956 года... в середине 1956 мы по-настоящему взялись за это и дела пошли хорошо. Но в середине 1957 мы все еще энергично учились всему этому. Мы и сейчас продолжаем учиться этому, однако напряжение спало. Я имею в виду, мы знаем, что даже если произойдет самое худшее, что только может произойти, у нас есть пять или шесть решений, которые мы сможем применить. Знаете, если все пойдет совершенно неправильно или со студентом случится что-то еще, то мы сможем что-то сделать.

Here we went. Game, lots of it, and all of a sudden and then, now it's in this nice low plane: sit and look at TV. That can be a deadly thing.

Так что это интересный момент. Если бы мы не могли научить саентолога одитировать, причем одитировать хорошо и успешно, тогда то, что он знает, не имело бы никакого значения. Его знания были бы совершенно бесполезны.

But what if the reverse happens? We're going along here, looking at TV and all of a sudden something happens! It's too much change of pace – too much change of pace. And as a result, it is debilitating as plus to minus, minus to plus. Here over a long period of time, nothing happened. Then all of a sudden, something happens. Guy doesn't go up here, back onto that new emergency plane; he goes lower. Sort of dangerous not to let your population have any excitement. 'Tis. Sort of dangerous to prevent everything everywhere from happening.

Так вот, нам нужно было обучать одитора таким образом, чтобы он не превратился в маленького солдафона, который выдавал бы ряд ответов. Нам нужно было обучить его основам, которые являются составляющими его самого; нам нужно было обучить его основам, составляющим его собственную бытийность, чтобы расширить эту бытийность и повысить его способности; и если у него получалось сделать это, то у нас появлялся одитор, который способен думать, обучаться и действовать.

In the old days, a Dianetic Auditor actually wiped out experience in the preclear. All right. It was very efficacious. But as far as the general morale of the preclear was concerned, he was looking for experience in his mind because he didn't have it in his environment. Therefore, the auditor was performing a service which was distinctly different from therapy. He was letting the guy dig up some old experience just so he'd have something like his idea of how much experience he ought to have. Do you get the idea?

Ладно. Мы довольно хорошо разобрались в механике всего этого, но а как насчет организации, а? Вы думаете, что я буду вечно сидеть там, окруженный этими большими кипами... да я мученик! Многие люди подвергаются мучениям после того, как они что-то сделали, понимаете, но меня годами мучили вот такими высокими кипами бумаг. Бумаги, бумаги, бумаги. Послания, письма, отчеты.

And there's many a person got audited just to have some experience. See that? Many a person got audited for that reason alone. Somebody came in London one day and – "I'm perfectly all right. I've had about 125 hours of auditing and I'm in very good shape and I don't have my illnesses anymore, but I keep hearing about this thing called an engram." She'd been audited by Scientology and she was in good shape, but she had never run an engram. And actually, made a big sales talk with the Director of Processing over there, just to be permitted to lie down on a couch and have an engram run. And she did for about nine or ten hours have this engram run, and she was happy as could be and went out and she was very cheerful about the whole thing. She didn't need it for her health; she just wanted this little additional experience, don't you see?

Кто-то приходит... кто-нибудь заходил ко мне в офис, и я отодвигал все эти бумаги так, чтобы между ними образовалось отверстие, и я смотрел на вошедшего человека сквозь это отверстие и так далее. Это были деловые бумаги, представьте себе, это были бумаги, касающиеся любого рода деятельности, которую вы только можете назвать... за исключением исследований, я никогда не возражал против исследовательских записей; это моя работа. Но ведение дел, знаете, покупки столов и всякая прочая чепуха такого рода. О, у нас не было организации, ничего даже отдаленно напоминающего организацию.

Well, we look over our national life, we could see what would happen in the face of a sudden cataclysm, a sudden emergency descending upon the country at large. Those people who had been sitting around doing nothing (minus experience) to a point where they wanted no experience at all, would not be able to handle themselves or the cataclysm. They would go down, they would go under; and we would be left with some shattered, nervous wrecks. But other people, who had a different idea – and after all, everything is basically ideas – another person who had an idea that a few cataclysms he could use, he probably wouldn't go under; he'd probably start living. You get the idea? So some of the populace would go down and some of the populace would come up.

Сейчас вы видите эту организацию в Вашингтоне; если бы вы побывали в Лондоне и посмотрели на лондонскую организацию... там только что произошел небольшой переворот. Мы поменяли секретарей ассоциации. Такие действия всегда вызывают некоторую хаотичность, но вы обнаружите, что в данный момент в Лондоне есть организация и она работает довольно хорошо; и меня не было там год.

We have it in our hands, in Scientology, to determine which part goes down and which part comes up. An interesting responsibility, let me assure you. Since if we don't take responsibility for it, probably get us, too. But let's take a – let's take a look at this, in terms of plus and minus experience in life. You say, "I can't understand why this – why this dear old lady went to pieces. After all, she led a very sheltered life, none of these criminal influences or insane influences ever came near her, and all she did was sit in her kitchen. And then later on, when she got lots of help, she did nothing but sit in her sitting room and knit, and so forth. And nothing happened, and all of a sudden she went crazy!" Yeah but remember, that nothing happened is somebody else's evaluation; somebody else's evaluation. Maybe according to her, something fantastic happened. Maybe her best china teacup got knocked off by the dog, see? And this appeared enormous to her in contrast with the life she'd been living. Her operating climate was so low and slow that she crashed when she hit a blade of grass, do you see?

Понимаете? Почти год; я возвращался туда в апреле, ненадолго. Но я не работал там с октября 1956 года, и дела там идут просто замечательно, замечательно. Они выполняют свою работу; каждый хорошо выполняет свою работу.

Now, somebody else was just doing fine; he was flying low and slow in another fashion. He was flying dangerously indeed. He was skidding around economic corners the like of which nobody ever heard of It was always a question on Monday whether or not there would be any groceries by Saturday. He was operating on the – on the idea that the lower the income the higher the finance, and boy – his was high. He had about three girls on the string, including his wife. That kept him excited, too. There was nothing immoral about it; he just hadn't ever quite made up his mind. He had managed to infuriate his rich uncle, who was delaying for him at every corner and had made pals out of some bums that he didn't like.

Почему же это победа? Вы скажете: «“Дженерал моторс” делают это уже на протяжении многих лет! “Дженерал электрик”, “Прудэншл иншуэренс”, все они справились с этими проблемами!» Послушайте, никто из этих типов не справился бы с управлением саентологической организацией. Это покажется вам смешным, но это, так уж случилось, чистая правда, потому что их организации выглядят как три детских кубика, выстроенных в один ряд, по сравнению с саентологической организацией. Саентологическая организация – это, наверное, самая сложная штука, с которой вам когда-либо доводилось иметь дело. Она настолько сложная, что только хороший одитор может долго выживать в штате. Это сложная штука.

And one fine day, we put him in the parlor and tell him to knit, and he goes nuts! Don't you see? Here he is, living a tremendously exciting, rah-rahrah life and all of a sudden, why, we say, "Sit there and knit, brother." He goes pshoooo! We say, "But nothing happened to him; we tried to make life easy for him. We tried to take care of him. I'm sure he was better off I'm sure that he was better off not having all those horrible worries that he had before." Who called them worries? They might not have been worries to him.

Я не пытаюсь впечатлить вас, но мы занимаемся примерно пятнадцатью разными видами деятельности одновременно, и практически каждому сотруднику в организации приходится придумывать решения для каких-то проблем прямо с ходу.

So as we look at life, it is very hard to determine what is a good life and what is a bad life. As far as I could say, a life is mostly determined by enough activity to suit the individual and not too much change of pace from that activity. Well, if the fellow's a trapeze artist in a circus or a test pilot or something like that – why, that's the amount of activity which he really should continue and maintain.

Так вот, каким образом мы управляем организацией? По какой схеме она работает? Вы, возможно, не поверите, но в большинстве организаций такая должность, как клерк по отправке считается очень низкой должностью; клерк по отправке берет квитанцию, смотрит в нее, читает ее номер, приходит, берет товар с полки, приносит его вот сюда, заворачивает его, проводит его через франкировальную машину и идет на почту. Потом он идет и берет свои инвентарные записи, видит, что у него закончились такие-то и такие-то наименования, и заказывает их. И его работа сделана.

We find in this that we have one tremendously destructive idea in the country today called "retirement." How we must hate our older people to want to kill them off; because that is the surest way to do it. This fellow's living a busy life and all of a sudden we say, "You should think about retirement. Someday you ought to retire; someday you ought to retire; someday you ought to retire." After this, he says, "Yes, someday I ought to retire; someday I ought to retire." He's groggy on the subject and one day he retires, and we get him – very much lower yearly level of average life expectancy of retired men, don't you see? Change of pace killed him.

Он не занимается печатью книг и не следит за их печатью, он не имеет к этому никакого отношения. Он определенно не занимается производством записей лекций. Он определенно не занимается покупкой разного рода вещей, и он определенно не проверяет, кто является членом ассоциации, а кто нет. Он не выполняет никакой дополнительной работы и не выполняет еще десяток других функций, как это делает клерк по отправке в саентологической организации. И причина этого не в том, что мы просто плохо организовали всю эту деятельность. На самом деле это практически самый аккуратный отдел отправки, который вы когда-либо видели. Просто в отделе отправки происходит столько всего – из-за того, что нет никакого другого помещения, где все это могло бы происходить, – что этот парень должен быть сущим гением, чтобы управлять этим отделом; и это всего лишь клерк по отправке. Так что там действительно должна существовать какая-то схема действий.

So, I suppose the one thing that you would try to achieve in life would be enough activity to suit you and to maintain that change of pace; maintain that pace, because it itself is a change of pace.

Вряд ли здесь есть кто-то, кто не имеет никакого опыта в области управления организацией. Вы знаете, что больницей очень легко управлять. Ну, вы знаете, больницей управлять трудно, ладно. Но из чего она состоит? Она состоит из некоторого количества врачей, некоторого количества медсестер и нескольких палат, и вы помещаете туда людей, и у вас есть карточки и система картотеки, и у вас есть лаборатория, у вас есть специальное облачение, и все это движется вот по этим маршрутам и... Бог ты мой, если бы нам нужно было управлять только больницей. Это было бы замечательно, не так ли? Если бы организация не включала в себя никаких других видов деятельности, кроме работы с больными. Организацию больничного типа можно было бы сравнить с НЦХ, в НЦХ выполняется примерно столько же административных действий, сколько и в больнице. Но если бы НЦХ раздулся до таких размеров, что к нам начало бы приходить по сорок, пятьдесят преклиров в неделю, то эта область стала бы гораздо более сложной, чем больница, поскольку пациентам в больнице не позволяют иметь собственное мнение.

But the funny part of it is, is we're living in a world today that is changing its pace at every turn. All of a sudden our old enemies of death in old age and starvation and so forth, they're gone and nothing else is particularly replacing that. And then we have inflation, deflation, economics and pretty soon we're all worrying about the government or something like that. But we ourselves are not as active as we were once, on our own economic fronts. We'd sort of fight the government partly at the same time, too.

В конечном счете вся наша система администрирования в НЦХ находится в зачаточном состоянии; но эта область располагается прямо рядом с академией, где осуществляются все административные действия, которые только должны осуществляться в любом учебном заведении. Так вот, мы просто начинам добавлять к этому все остальное. Исследовательский отдел, отдел тестирования, отдел того, отдел сего; и вдруг перед вами одна из самых сложных организаций. И мы не знали до недавнего времени, пока мы не справились со всем этим, что эта организация является одной из самых сложных организаций, которые вы когда-либо видели; и поэтому всякий раз когда мы приглашали в нашу организацию кого-нибудь успешного бизнесмена со стороны, он просто тонул. Он просто шел ко дну, а на поверхности воды появлялся небольшой пузырик со звуком бульк.

That pace has changed. The world is facing probably one of the greatest cataclysms she will have known in the last few thousand years in the next – probably immediately upon us – war, which will change the lot of the survivors from a civilized state to barbarism. That probably will be the main effect; you'll probably go back to carrying water in a pail, if you're still there. A change of pace can occur here again. There's been changes of pace from savage America to civilized America. Now, there'll probably be a change to something, for a while at least, that'll have made it very well look like Stone Age America. And the final thing is that we aren't trying ourselves to arrange any pace in life. We're trying to increase the adaptability of individuals so they can meet what comes, and so, of all things, they can live more.

На самом деле он... у нас было несколько очень хороших бизнесменов, и они на самом деле просто терпели неудачу. Они просто не могли выдержать это.

An individual who cannot live can't be paid. An individual who can't experience changes of pace successfully can't live. So our mission is to increase the livability of people, more than anything else. That we have been doing now for several years. In the next couple of lectures I'll be telling you how we are doing that successfully right now with Project Clear.

Так что мы считали нашу деятельность сложной и своеобразной. Мы считали ее странной, понимаете; мы просто думали, что мы не знаем свое дело. И мы работали, работали и работали над тем, чтобы создать такую организационную форму, которая была бы функционирующей, и когда мы наконец все это организовали, мы обнаружили, что мы имеем дело с одним из самых сложных видов деятельности, которые только существуют. Бог ты мой, это сложная организация, и если бы мы, не справившись со всеми этими сложностями, приобрели невероятную популярность, то мы провалились бы с таким треском, какого вы еще никогда не слышали. Мы не выдержали бы такого потока людей. Другими словами, нам нужны были организации, и нам нужно было организовать все это таким образом, чтобы каждый имел все, что нужно, для того чтобы справляться с различными трудностями.

Thank you.

Так вот, у людей в организациях есть шляпы. Человека можно снять с одного поста и поставить на другой, а кто-то еще может занять его пост, и это не внесет очень много хаотичности. Говоря иначе, все идет как по маслу... сейчас все идет как по маслу; этим легко управлять.

Но эта деятельность была сложной, а мы даже не знали этого. Мы выполняли множество отдельных функций и обнаруживали, что каждая из этих функций является необходимой. Почему? Потому что мы – это цивилизация в зачаточном состоянии. Мы не смотрим на что-то так же, как на это смотрит окружающая нас цивилизация, и мы не делаем что-то так же, как это делает окружающая нас цивилизация. Поэтому нам приходится брать на себя выполнение тех функций, которые никто не сможет выполнить за нас, и их огромное множество.

Итак, с чем мы здесь имеем дело? С чем мы здесь имеем дело? Необходимо было разработать огромное множество технологий, которые не имели никакого отношения к исследованиям, чтобы мы могли хоть чего-то добиться. Так вот, все они, или самые основные из них, разработаны, и сейчас у нас есть схемы действий, которые позволят нам сохранить все это, так что только сейчас стало безопасно делать что-либо в области исследований и говорить: «Что ж, вот вам пожалуйста». Понимаете, нужно только поддерживать все это на должном уровне, чтобы у нас не образовался завал в исследованиях, в виде огромного количества нерешенных проблем, с которыми мы можем неожиданно столкнуться и из-за которых мы можем потерпеть неудачу, находясь на пике популярности.

Для нас было бы смертельно, если бы мы были на пике популярности и обнаружили, что у девяти десятых населения Соединенных Штатов перекошены эпицентры. Возможно, мы собрали здесь только тех людей, у которых эти эпицентры не перекошены. Возможно, вы являетесь единственными людьми в мире, у которых нет перекошенных эпицентров, понимаете? На самом деле вы можете встретить некоторых очень необычных людей.

Вы думаете, что это забавно. Я не знал, что у кого-то в этом мире может быть черное поле. Каким же наивным я был, проводя людям дианетический процессинг. Я на самом деле работал с огромным количеством кейсов, с 1947 по 1949 годы, много кейсов... кейсы, кейсы, кейсы, и ни у одного из тех людей, которые ко мне приходили, не было черного поля или невидимого поля. У них у всех было какое-то поле. Они все могли видеть картинки. Некоторые из них боялись своих картинок; некоторые картинки были туманными, некоторые – отчетливыми; и я просто обучал преклиров так, что у них были хорошие картинки, я одитировал их, а позднее я обнаружил, что я просто вселял в них огромную уверенность в отношении их картинок, картинки исчезали, и у преклиров больше не было картинок, и я делал их клирами!

А потом, весной 1950... это кажется невероятным, но вот почему я говорю, что вы, возможно, являетесь единственными людьми в мире, у которых нет перекошенных эпицентров. Весной 1950 года мы не получали практически ничего, кроме даб-инов и черных полей. Ммм!

Был один парень, который... мы постоянно спрашивали его... на что он смотрит, и мы просили его получить такую-то картинку или такую-то картинку, и он отвечал:

«Да», он говорил: «Да» в течение недели, а потом мы наконец выяснили, что мы разговариваем с контуром, и этот парень все еще не видел картинку. Так что, конечно, он не получал никакого облегчения... ничего не стиралось.

Представьте себе. Так вот, если бы существовала вероятность того, что мы можем столкнуться с этим в будущем, и если бы мы заранее не позаботились обо всех таких факторах, которые вносят хаотичность, то мы не могли бы позволить себе быть очень популярными. Понимаете? Мы могли бы внезапно взлететь на вершину славы, но наши исследования отставали бы, мы бы не смогли охватить все это; от нас могло бы и мокрого места не остаться, понимаете?

Так что всякий раз, когда какой-то предмет становится невероятно популярным, вы также рискуете погубить этот предмет, если он недостаточно хорошо организован. Вы понимаете? Это все равно что строить замки из песка; пока вы не примешаете туда немного строительного раствора, так чтобы все это стояло ровно, не позволяйте волнам подходить близко к этому месту.

Так вот, когда же все это напряжение спадает? Ну, это все равно что если бы у вас перед глазами постоянно менялась картина, знаете, вы в конце концов возвращаетесь к тому, с чего начали. И это, конечно, состояние клир. Вы начали с клира, и, я надеюсь, вы не закончите тем же.

Мы достигли этого довольно легко. Между прочим, я подвергаюсь огромнейшему риску, имея все эти материалы, так же как и вы. Вы можете много лет быть человеком, который все об этом знает; но то, что вы в конце концов предлагаете людям, оказывается довольно простым, так что они поворачиваются к вам, смотрят на вас и говорят: «О, это и все, что вы знаете?» Мы еще не в таком положении, поверьте мне.

Но вся эта деятельность, связанная с состоянием клир, клированием людей и так далее, в течение многих лет была нашей мечтой, а в течение некоторого времени это были наши кошмары. Почему люди вдруг начали настаивать на том, что у них должны быть эти нажатые пятерки и ничего больше, я не знаю. Прошлый трак. О, в июле 1950 года произошла эта ужасная вещь; это было еще хуже, чем весной 1950. Весной у меня оказались все черные кейсы, которые только были в США; все они пришли ко мне в один день, похоже. Никогда до этого я не видел таких кейсов; у меня не было ни малейшего представления... это было то, с чем мне еще никогда не доводилось иметь дела.

На самом деле только в 1955 году я полностью разрешил проблему черного кейса. Решение очень простое: пусть он смокапит черноту в черноте и втолкнет ее в тело. Даже если он впадает в анатен, вы все равно продолжаете одитировать его. Даже если он впадает в бессознательность, вы продолжаете давать ему команды, он продолжает выполнять все это, и в конце концов его обладание в отношении черноты исправляется. Если это не работает, то пусть он создаст несколько черных объектов и удерживает их от удаления. Об этом даже не стоит беспокоиться!

У парня появляются какие-то небольшие бледные штуковины, и он говорит: «Да, думаю, это картинка». И через некоторое время он помещает перед собой картинку кошки и говорит: «Дэээ!» Вы спрашиваете: «В чем дело?»

«Уууу!»

Вы говорите: «В чем дело?»

«Уууу, ооооо, ааа!»

И вы говорите: «Скажите мне, что происходит».

Он отвечает: «Передо мной только что появилось ужасное чудовище!» Он получил свою первую картинку; до этого момента он только догадывался.

Так вот, в середине 1950 года в поле зрения неожиданно появилась эта ужасная штука под названием «прошлые жизни». И первое, что произошло... первое, что произошло, – это директора Центра просто были вне себя от этой идеи, они хотели принять резолюцию, запрещающую кому-либо упоминать об этом, проводить исследования в этой области или изучать все это дальше. Мне это кажется очень интересным. Это было началом и концом моего участия в деятельности Центров. Это интересный ход для кто-то... для совета директоров «Исследовательского центра» (в кавычках) – запретить проведение исследований в определенной области. Причиной этого было то, что информация просачивалась в классы, и это будоражило студентов, поскольку у любого человека может быть прошлая жизнь, это очевидно, даже если у него нет настоящей.

Кстати, это закончилось тем... возможно, вы не связывали все эти события между собой, но все это закончилось историей Бреди Мерфи, о которой вы так много слышали. И все говорили: «Почему бы нам не пойти по стопам Бреди Мерфи?» И я откинулся на спинку и тихонько засмеялся: «А по чьим стопам пошла Бреди Мерфи?»

Но вот самое главное в том, что касается прошлых жизней, и мы напечатали это в «Лондон экспресс»: проблема не в том, как людям попасть в прошлые жизни, проблема в том, как достать их оттуда! Это не что-то редкостное, это то, что мы имеем в изобилии; мы сталкиваемся с ними на каждом шагу!

Вот человек сидит и смотрит на картинку британского солдата-революционера; он смотрит на эту картинку, он видит ее довольно часто. Никто никогда не задавался этим вопросом, потому что никто не знал о существовании умственных образов-картинок; все думали, что никто ни на что не смотрит, поскольку к такому мнению пришли люди, которые были самыми настоящими «черными пятерками». Понимаете, к нам не приходило так уж много психологов до весны 1950 года; кейсы многих из них являются совершенно черными.

Хорошо. Вот у нас есть этот человек, и он смотрит на картинку; он постоянно смотрит на картинку. Ему никогда не приходит в голову, что это картинка, на которой он что-то запечатлел, и что все это действительно произошло, а то, что он называет галлюцинациями, иллюзиями и воображением, очень часто бывает чистой правдой.

Вы немного изучаете все это – и это первый раз, когда эта картинка начинает дергаться, – и парень очень удивляется, когда видит, как тот британский солдат поднимает свой мушкет и сносит его глупую башку! Вот почему он остановил эту картинку прямо перед этим, понимаете? Все, что вам как одитору нужно было сделать,

– это продвинуть его немного вперед по этому инциденту, и бумс!

Так вот, если мы вдруг сталкиваемся с чем-то вроде прошлых жизней, то сегодня это нас совершенно не беспокоит. Мы прошли все это, мы прошли все это. Любой одитор-ветеран может рассказать вам больше о прошлом траке и об истории Америки, об истории Рима, Греции, Халдеи, Вавилонии и об истории этой планеты 200 000 лет назад, или о том, что происходило во времена космической оперы, или что делали психиатры восемь миллиардов лет назад и так далее... и, конечно, люди в целом, поскольку они довольно глупые, слушают все это с открытым ртом и потом говорят: «О чем вы говорите?» Хе, уйти с болями в животе, дырками от пуль в спине, копьем... Именно поэтому они говорят: «О чем вы говорите?» Им просто не нравится ощущение того, как их пронзает копье.

Или как через лобовое стекло влетают метеориты, когда вы стоите на мостике. Людям это не нравится, поэтому они говорят: «О чем вы говорите? Это все так нереально для меня». И вы отвечаете... если бы вы были по-настоящему жестоки, то вы бы просто сказали: «Я говорю о тех метеоритах, которые влетают прямо сквозь лобовое стекло».

И человек говорит: «Что вы имеете в виду?»

«Метеориты, которые влетают прямо сквозь стекло».

И человек отвечает... он говорит: «Я не понимаю, что вы имеете в виду... только вот у меня сейчас нет головы».

Что ж, вряд ли мы столкнемся с подобной хаотичностью. Мы взяли все это под контроль в достаточной степени; мы знаем, к чему мы стремимся, и мы стоим на твердой почве в том, что касается области поиска, и мы, вероятно, будем тратить большую часть своего времени на исследование того, что было найдено.

Как бы то ни было, у нас есть эта идея о состоянии клир, и имея ее, мы можем уверенно продвигаться вперед, так что на следующей лекции я расскажу вам о том, как туда добраться.

Спасибо.